Драконы весеннего рассвета - Страница 31

– Не так, – перебил Астинус. – Я никого не рекомендую. Я не вмешиваюсь в ход истории… – Тут он вдруг осекся, и Лорана с изумлением увидела, как в кои веки раз дрогнула бесстрастная маска, выдавая сожаление и глубокую боль. – Я стараюсь не вмешиваться в события. Но иногда даже я совершаю промахи… – У него вырвался вздох, и маска вновь вернулась на место: – Я сделал то, зачем приходил сюда. Я напомнил вам кое-что из прошлого. А уж пригодится это вам в будущем или не пригодится…

И он направился к двери.

– Погоди! – вскакивая, крикнула Лорана. Шагнув следом за ним, она едва не споткнулась, встретив его холодный, суровый взгляд. Она налетела на этот взгляд, точно на глухую каменную стену. – Погоди, – повторила она. – Ты… видишь все, что случается в мире? Видишь так, как оно есть?

– Да.

– Значит, ты можешь сказать нам, где стоят драконидские армии, что они собираются…

– Ты знаешь об этом ничуть не хуже меня.

И Астинус вновь повернулся к двери…

Лорана быстро обвела взглядом комнату. Государь и полководцы с улыбкой наблюдали за ней. Да, она снова вела себя, точно капризная, избалованная девчонка… но кое-какие вопросы ей все же следовало разрешить. Астинус был почти уже у двери; слуги спешили распахнуть ее перед ним. Вызывающе глянув на остальных, Лорана выскочила из-за стола и быстро пересекла мраморный пол, нещадно путаясь в длинных, мешающих юбках. Астинус услышал ее шаги и чуть задержался на самом пороге.

– Я должна задать тебе всего лишь два вопроса, – подходя к историку, тихо сказала она.

– Да, – сказал он, вглядываясь в ее зеленые глаза. – Один – у тебя в голове, другой – в сердце. Задай первый из них.

– Есть ли еще на свете хоть одно Око Дракона?

Мгновение Астинус помедлил. И вновь Лорана увидела боль в его взгляде, и лицо, которого не касалось текучее время, вдруг постарело.

– Да, – сказал он наконец. – Существует. Это я вправе тебе открыть. Одно Око еще существует, но не в твоих силах разыскать его и использовать. Так что лучше оставь эту мысль.

– Оно было у Таниса, – настаивала Лорана. – Означает ли это, что он его потерял? Где… – голос ее дрогнул – это был второй вопрос, вопрос ее сердца. – Где он?..

– Я сказал: оставь эту мысль.

– О чем ты?..

Лорану проняла дрожь – таким морозным холодом повеяло на нее от этих слов.

– Я не предсказываю будущего. Я вижу лишь настоящее – по мере того, как оно превращается в прошлое. Я вижу все с самого начала времен. Я видел любовь, которая в своем величии самопожертвования дарила миру надежду. Я видел любовь, которая пыталась превозмочь гордыню и властолюбие – и не могла. Ее поражение бросило на мир лишнюю тень, но это лишь тучка, ненадолго затмившая солнечный лик. Солнце, имя которому Любовь, светит по-прежнему… Видел я и любовь, затерявшуюся во тьме, любовь, доставшуюся недостойному, потому что любящий – и равно любящая – так и не смогли разобраться в своем собственном сердце…

– Ты говоришь загадками! – рассердилась Лорана.

– В самом деле? – спросил Астинус. И поклонился: – Прощай, Лоранталаса. Прощай и прими совет: думай только о долге…

Историк вышел.

Какое-то время Лорана смотрела ему вслед. «Любовь, затерявшаяся во тьме…» – неотвязно звучало у нее в ушах. Была ли это вправду загадка – или она знала ответ и попросту не решалась признаться себе самой, на что и намекнул ей Астинус?.. «Я оставила Таниса в Устричном – заправлять делами в мое отсутствие», – сказала ей Китиара. Китиара. Повелительница Драконов. Китиара. Его человеческая возлюбленная…

И внезапно сердечная боль – боль, занозой сидевшая там со времени разговора с Китиарой, – исчезла, оставив после себя лишь холод и пустоту, черный провал вроде того, что оставили в ночном небе исчезнувшие созвездия. Любовь, затерянная во тьме. Таниса больше нет. Вот, значит, что хотел сказать ей Астинус. Думай только о долге. Что ж, она будет думать о долге. Больше у нее в жизни ничего не осталось.

Приняв решение, она повернулась лицом к палантасскому правителю и его полководцам и гордо откинула голову – волна золотых волос отразила пламя свечей.

– Я принимаю командование армиями, – сказала она, и в голосе ее эхом отдалась ледяная пустота, зиявшая в сердце.

– Вот это, я понимаю, работа! – Флинт с удовлетворением притопнул ногой по каменным плитам Старой Стены. – Сразу видать, что эту стену строил не абы кто, а гномы. Смотри, как тщательно вытесаны и подогнаны камни! И попробуй отыщи хоть пару одинаковых!..

– Вот и я говорю: отпад да и только, – зевнул Тассельхоф. Его одолевала смертная скука. – А что, гномы и Башню построили? Которую мы с тобой…

– Не моги напоминать мне! – огрызнулся Флинт. – И потом, сколько раз твердить тебе, пустоголовому: ну не строили, не строили гномы Башен Высшего Волшебства! Их возвели сами маги, заставившие кости земли прорасти вверх монолитными скалами…

– Вот это да! – С Тассельхофа тотчас же слетел всякий сон. – И почему только меня там не было! Ведь это же…

– Это ничто по сравнению с искусством гномских каменотесов, столетиями шлифовавших свое мастерство! – свирепо глядя на кендера, перебил Флинт. – Погляди хоть вот на этот камень, безмозглый! Долото в умелых руках придает камню особый…

– Лорана идет, – сказал Тас, страшно довольный, что удалось избежать очередной лекции по истории гномского зодчества.

Оторвавшись от созерцания камней. Флинт и в самом деле увидел Лорану, шедшую к ним по длинному темному коридору, выводившему прямо на бастионы. На ней вновь были доспехи, знакомые приятелям еще по Башне Верховного Жреца; с лат лишь счистили кровь да выправили вмятины и зазубрины. Длинные волосы цвета льющегося меда ниспадали из-под шлема с алым плюмажем, поблескивая в лучах Солинари. Лорана шла медленно и все косилась на восток, туда, где темные силуэты гор заслоняли звездное небо. Флинт посмотрел на девушку и невесело вздохнул.